Мы с тобой как Бони и Клайд,
как Джон и Йоко,
как Курт и Кортни,
как гребанные носки,
мы Содом и Гоммора,
Хиросима и Нагасаки,
мы как белок и желток,
мы яичница даже если нас разделить
и положить на разные края тарелки.
Кира Каллагова.
Вам когда-нибудь приходилось смотреть в глаза несостоявшейся матери, которые своим пронзительным взглядом убивали внутреннюю надежду и доброту? В которых сквозит тяжесть и мучительность последних нескольких часов… И разочарование… Одно сплошное разочарование, пронизавшее белки глаз кровавыми капиллярами? Та истеричность и злоба на весь мир, которую она чувствовала в это мгновенье, передается окружающим ее людям с невероятной скоростью…
Здесь все было пропитано унынием настолько, что меня выворачивает наизнанку. Плесень на стенах. Обшарпанная мебель. Серые люди? Серых людей не бывает… Но существует Она, и она выделяется из серой массы своим серым нутром…
Её жизнь закончилась в двадцать два года. После этого началось существование. Она существует уже три года.
Самое простое утро… Хотя «простым» для обычного человека его не назовешь. Но для Софьи проснуться живой – уже хорошо. Она просыпается в холодном поту и по телу пробегает мелкая дрожь, пронизывающая кости и каждую клетку организма. Здесь холодно и жутко тихо. Слышны только звуки улицы… После того, как дрожь прошла, у Софьи начинается сильный кашель, для нее это уже стало нормальным, и к утренней боли в легких она уже привыкла. Она встает с кровати и идет по ужасно холодному полу на кухню с мыслью: «Мне скорее нужна новая доза». Но так было не всегда. Просто каждый человек ищет свое счастье. И Софья его нашла…Каждый раз, когда человек находит свое счастье, в большинстве случаев мы радуемся за него, или завидуем… Но в случае Софьи ее счастье хочется вырвать у нее из рук, вен и разума и растоптать его, чтобы никто никогда не узнал о нем… Её привязанность и зависимость настолько велика, что она не отдаст свое «счастье» даже под угрозой смерти. Её счастье в наркотиках – в этом источнике временного кайфа и постоянных страданий…
В двадцать три года Софья лишилась родителей. Ноша в виде беспрерывной учебы и работы, в отсутствии поддержки родителей, была слишком тяжелой. И хрупкие плечи юной девушки не выдержали… Поэтому ей пришлось, да именно пришлось, искать способ расслабиться и отвлечься от сложности самостоятельной жизни.
Софье двадцать пять лет. Она всегда лучше всех училась в школе, а в университете до смерти родителей была старостой группы и отличницей. И одно испытание судьбы в виде потери близких людей заставило Софью сорваться… Ее сложно назвать красавицей, но она была очень симпатичная, белокурые волосы до плеч и голубые глаза… Вскоре в этих глазах потухнет искра и потеряется жизнь. Останется только желание и зависимость от «порошка».
Это утро не такое, как все. В ее ушах до сих пор звучит голос доктора, который говорит о ее беременности. Она понимает, что принимать дозу нельзя. И еще она понимает, что ничего не помнит, кроме этих слов врача. Не помнит того, кого ее ребенок будет называть папой. Абсолютно никого нет, никаких образов. От этого она входит в еще большее заблуждение и разочарование… Она помнит, как пошла в лес к «товарищам по счастью», чтобы принять очередную дозу… Господи, она даже не знает их имен. Она не знает, кто они, но спокойно берет использованный кем-то из них шприц и пользуется им… Она знает о том, что в положении, и знает, что некому ей помочь… Абсолютно никого нет! Если пойти в больницу, то анализы вычислят наличие героина у нее в крови. Но ей становится все хуже и хуже. Неожиданно для нее самой, Софья чувствует, что у нее просыпается материнский инстинкт. Еще пару дней назад в ней жили исключительно соблазны и «возбудители» мозга и нервов. А сейчас она чувствует… Она впервые за долгое время чувствует… Нужно идти в больницу, иначе станет хуже. За двадцать пять лет она, вообще, не думала о том, что у нее появятся дети. Последние годы она не думала о будущем. К сожалению, прошло это быстро… Уже через два месяца Софья не сдержалась и приняла дозу. Перед этим она пролежала в больнице под присмотром врачей, и в первый день после выписки сделала то, от чего пыталась так долго вылечиться. После этого она попала в больницу. Опять. Все же здесь лучше, чем дома. Здесь есть врачи и забота, а дома только холод и серые стены.
Беременность Софьи проходит очень тяжело. Часто мучают боли в сердце и голове, не говоря о постоянной тошноте. Несмотря на это врачи уже несколько раз спасли ее ребенка. Иногда по ночам ей снился ее будущий сын и она, стоящая над детской кроваткой и убаюкивающая малыша. Эти сны давали ей стимул на дальнейшую прогрессивную жизнь. На то, что она изменится и возобновит учебу, начнет зарабатывать на жизнь: ведь теперь на ее плечи свалилась огромная обязанность. Она была уверена в том, что перестанет употреблять наркотики ради своего ребенка. Все месяцы беременности Софья думала об этом и, лежа в больнице у нее пропала зависимость. Она больше не хотела… Она не жила инстинктами, а заново научилась здраво мыслить и рассуждать. Из-за всех этих преждевременных забот о здоровье малыша она забыла о том, что ее трехлетний «кайф» может навредить здоровью ребенка, а может даже и рождению. Но она об этом не думала, просто не допускала такой мысли…
Эта палата… Таких криков и стонов врачи еще не слышали… Около восьми часов Софья мучается в ожидании рождения малыша… Восемь часов криков, пронзительных, такое чувство что кто – то режет барабанные перепонки. Тяжелое и непрерывное дыхание, напряженные врачи… Я просто боюсь представить, что происходит за этой белой дверью, и даже не хочу знать. Ор не прекращается, вместе с Софьей начинают кричать и врачи…
Вздох облегчения… Софья пытается восстановить дыхание, она вынесла эти муки. Но. Но почему она не слышит плача? Почему ее ребенок не кричит? Один шлепок, два, три… Ничего в ответ. А через секунду все увидели ее глаза…
